Низшие слои мелкой буржуазии Чечни, а также сельский пролетариат и часть (не эмигрировавшая) городских пролетариев самостоятельно поднялась на борьбу с российскими захватчиками, превратив тем самым защиту Чечни, борьбу за ее независимость в свой классовый интерес .Эта борьба также стала интересом и всего мирового, в частности российского пролетариата : то, что американские, английские и российские монополии не получат желанных прибылей; то, что российское буржуазное государство ведущее политику империалистической экспансии, получит достойный отпор и не удовлетворит своих территориальных притязаний ; то, что российская армия – орудие насилия служащее российскому капиталу -а вместе с нею и весь госаппарат российской буржуазии потерпит поражение, что послужит их ослаблению и дискредитации в глазах эксплуатируемых масс, - все это будет способствовать ослаблению политического гнета российского, английского, американского, всего мирового капитала над пролетариатом, облегчит последнему борьбу за власть. Напротив, победа агрессоров в конечном счете приведет к усилению угнетения пролетариев всего мира, и прежде всего российских, монополистическим капиталом. Говоря словами Энгельса,«не может быть свободен народ, угнетающий другие народы»(К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., 2-е изд.,т.18,стр.509);политические агенты капитала разжигают шовинистические настроения, вражду к «инородцам» среди пролетариев и мелких буржуа с тем, чтобы усилить их собственными руками гнет над ними же.

Чеченская буржуазия перед лицом грозного врага была вынуждена позволить рабочим и крестьянам Чечни самовооружиться; не обладая вполне сформированным госаппаратом и мало-мальски значительной регулярной армией,она руководит чеченскими трудящимися лишь потому, что им недосуг искать других руководителей. Не чеченская буржуазия ведет рабочих и крестьян на войну, а рабочие и крестьяне заставляют руководить собой представителей чеченской буржуазии, находящейся сегодня в их власти. Именно поэтому пролетарские революционеры поддерживают защитников Чечни, а не выступают за поражение обеих сторон, как это следовало бы сделать в том случае, если бы чеченская буржуазия с помощью своего госаппарата мобилизовала чеченских трудящихся на войну в качестве солдат регулярной армии ( в этом случае защита Чечни не стала бы их объективным классовым интересом, даже если бы они подчинились своей буржуазии с радостью, потому что выступали бы лишь в роли пассивного орудия буржуев). Если российские войска выйдут из Чечни и местная буржуазия останется наедине с вооруженными рабочими и крестьянами, то победа чеченских бойцов отнюдь не окажется ее победой.(1) Режим Дудаева, выражающий интересы большей части чеченской буржуазии, охотно идет на переговоры с российским буржуазным руководством, соглашаясь на разоружение чеченских трудящихся и на присутствие на территории Чечни некоторого количества российских солдат. Тем самым он подтверждает актуальность ленинского положения: " … помещики, попы и буржуазия угнетенных наций нередко прикрывают националистическими лозунгами стремление разделить рабочих и одурачить их, заключая за их спиной сделки с помещиками и буржуазией господствующей нации в ущерб трудящимся массам всех наций " (В.И. Ленин. ПСС, 5-е изд., т.24, стр.59),- и для наших дней. Дудаевский режим и его хозяйка - чеченская буржуазия боятся остаться после ухода российских войск лицом к лицу с вооруженными крестьянами и рабочими Чечни.

Позиция пролетарских революционеров по чеченскому вопросу - за немедленный вывод российских войск без всяких переговоров и предварительных условий плюс сохранение оружия в руках чеченского пролетариата и низов мелкой буржуазии. Позиция сторонников заключения мира путем переговоров между буржуазными политиками России и Чечни столь же буржуазна, а значит, враждебна интересам пролетариата, как и позиция сторонников войны с Чечней "до победного конца ". В результате заключения мира путем таких переговоров Чечня остается колонией России, чеченской буржуазии будет сделан ряд уступок, чеченские крестьяне и рабочие будут разоружены, выиграет мировая буржуазия, а пострадает весь мировой, и в первую очередь российский и чеченский, пролетариат. Американские, английские и российские капиталисты будут получать прибыли от перепродажи азербайджанской нефти. Власть российской и чеченской буржуазии над пролетариатом и мелкой буржуазией России и Чечни укрепится; а так как Россия и некоторые другие государства СНГ входят в число "слабых звеньев" системы мирового империализма, подрыв власти буржуазии в которых особенно важен для подрыва власти буржуазии во всем мире, то сговор между российскими и чеченскими буржуями будет означать укрепление власти буржуазии над пролетариатом во всем мире - так же, как и в случае победы российской оккупационной армии. При этом значение единственного, в этом случае, позитивного результата героической борьбы защитников Чечни - дискредитация российского буржуазного государства, так и не сумевшего сломить их упорство,- не дополненного никакими более реальными и ощутимыми для пролетариев достижениями, сильно поубавится в результате того, что в условиях сегодняшнего всеобщего сползания России в сторону реакции провал агрессии в Чечне обострит комплекс "обиды за державу" у русских мелких буржуа и даже у части пролетариата, породив очередной подъем реакционных настроений в массах.

Итак, мир, заключенный путем переговоров между буржуазными российскими и чеченскими нолитиками, есть лишь один из вариантов поражения чеченских трудящихся, а вместе с ними российского и мирового пролетариата. Примечательно, что эту позицию разделяют все "краснознаменные" партии, возникшие на обломках КПСС и на практике отстаивающие интересы капиталистов в России и других республик бывшего СССР, в том числе и те из них, деятели которых любят щеголять " революционными " фразами (например, ВКПБ и РКРП ). Лидер последней, В. Анпилов, недавно подтвердил это своим проектом избирательной платформы блока "Коммунисты - "Трудовая Россия"", в котором сказано: " Независимо от результатов выборов блок "Коммунисты - "Трудовая Россия"" добивается немедленного прекращения братоубийственной бойни в Чечне" ( "Молния",№24(93),май 1995г., стр.2),- что означает, так как при этом не добавляются требования немедленного безусловного вывода российских войск из Чечни и сохранения оружия в руках чеченских трудящихся, именно мир между российской и чеченской буржуазией. Долг пролетарского революционера - разоблачать буржуазную сущность политики лицемеров вроде Анпилова, маскирующихся за завесой псевдореволюционной демагогии.

2. Главный виновник кровавой бойни в Буденновске - российская буржуазия. Именно ее государство начало агрессию в Чечне, неизбежным следствием которой стали ответные акции со стороны самовооружившихся чеченских трудящихся; именно ее военщина, штурмуя переполненную заложниками больницу, да еще и предваряя штурм провокационными заявлениями высших военных чинов (16.06.95, 19.00-19.30 по мос. вр., канал НТВ, передача "Сегодня": заявление Грачева о том, что мол, договориться с боевиками вряд ли удастся и потому придется применить силу), в первую очередь повинна в жертвах среди мирных жителей ( при этом определенные подозрения вызывает то, что резня в Буденновске совпала по времени с пребыванием Ельцина в Галифаксе и дала ему прекрасный повод поддержать свою репутацию, подмоченную кровью, пролитой в Чечне, пожаловавшись на "центр мирового терроризма и коррупции" - Чечню своему "другу Клинтону" и прочим членам "семерки"). Не следует, впрочем, снимать вины и с Дудаева и его окружения, с чеченских командиров - представителей местной буржуазии, не отказывающихся от таких методов борьбы с агрессорами, результатом применения которых оказывается гибель мирных российских трудящихся. Сыграл свою роль и низкий уровень классовой организации и классового сознания чеченских рабочих и крестьян; но не меньшую роль сыграл и не менее низкий уровень классовой организации и классового сознания российского пролетариата, его пассивное отношение к агрессивной политике "своей" буржуазии (имели место лишь единичные попытки бастовать против войны в Чечне, притом безуспешные; единственный пример систематического протеста трудящихся против войны - но только против войны, не более! - ряд акций, организованных Комитетом солдатских матерей ), которое заставляет чеченских трудящихся видеть в российском народе монолитную, враждебную им массу. Во всяком случае, резня в Буденновске не меняет того факта, что российский пролетариат объективно заинтересован в победе низов мелкой буржуазии и пролетариев Чечни над российскими войсками.

Шамиль Басаев - представитель чеченской буржуазии. Но в то же время, будучи " полевым командиром" партизанского отряда и не являясь при этом послушной марионеткой Дудаева, он представляет - прежде всего по отношению к верхушке дудаевского режима -вооруженных трудящихся Чечни. (2) То, что представители этой верхушки заявили о возможности выдачи Басаева российскому правительству, лишний раз подтверждает предательский характер политики дудаевского режима и чеченской буржуазии вообще, готовность последней сговориться с российской буржуазией и продать ей чеченский трудовой народ. Независимо от субъективной вины Басаева и его подчиненных в убийстве мирных жителей Буденновска, его выдача стала бы достижением российской и чеченской буржуазии, неудачей российских и чеченских пролетариев. Уж кому-кому судить Басаева, но только не суду буржуазной России, государство которой виновно в крови каждого из погибших и раненных в войне с Чечней: не тем, кто бомбежками Грозного и резней в Самашках повторил трагедию Герники и деяния эсэсовских зондеркоманд.

Позор российской буржуазии - главной виновнице трагедии в Буденновске! Позор ее союзникам - буржуям других стран! Позор предательской политике чеченской буржуазии и ее ставленника Дудаева! Чеченские рабочие и крестьяне, найдите себе более достойное руководство, но не отвлекайтесь при этом от борьбы с агрессорами и не нарушайте единства своих рядов!(3) Нет - выдаче Шамиля Басаева российским оккупантам!

2) стремится к теснейшему сотрудничеству в практической работе с рядовыми активистами этих организаций, искренне желающими бороться против буржуазии в своей стране и во всем мире, имея при этом в виду способствовать осознанию ими лживости " революционных " фраз их руководителей и отходу их от "краснознаменных" буржуазных организаций; допускает проведение публичных мероприятий совместно с этими активистами ; исключает при этом уклонения от пролетарско-классовой линии, оправдываемые ''необходимостью" приспособления политики пролетарских революционеров к низкому уровню классового сознания вышеупомянутых активистов (в частности, ни в коем случае не следует отказываться от разоблачения буржуазной сущности организаций, в которых они состоят; опасения некоторых товарищей, что, мол, как бы не отпугнуть от себя "здоровые силы" в этих организациях, способствуют отходу МРП от пролетарско-революционной политической линии, являются выражением мелкобуржуазных тенденций в МРП и в конечном итоге грозят ей превращением в жалкий придаток "краснознаменных" буржуазных партий. Критикуя политику этих партий и прилагая усилия к вовлечению их рядовых активистов, настроенных антибуржуазно, в сознательно нацеленную на разрушение российского, украинского и других принадлежащих эксплуататорам госаппаратов политическую борьбу, члены МРП смогут на практике проверить, чего стоит каждый из этих активистов: не всякий из тех, кто питает враждебные чувства к буржуазии, способен разувериться в сказочках

1. Война в Югославии – это война, в настоящий момент имеющая со всех участвующих в ней сторон чисто буржуазный, империалистический, захватнический характер. Это не означает, что он изначально был таковым для каждой из этих сторон: так, например, со стороны боснийских "мусульман" война начиналась как война ополченцев, в том числе рабочего ополчения в шахтерских городах Тузла и Крека. Однако с тех пор правительство Изетбеговича перестало быть "правительством без государства", подобным остающемуся до сих пор таковым правительству Дудаева: боснийский госаппарат, и прежде всего аппарат насилия, уже в основном сложился, большинство ополченцев превратилось в регулярную армию, и война со стороны "мусульманской" Боснии перестала быть собственным классовым делом тамошних пролетариев и мелких буржуа, превратившись в дело единственного класса - буржуазии.(4)

3. В настоящий момент главным поджигателем войны в регионе и, в конечном счете, во всем мире является блок НАТО во главе с США. Именно с его благословения войска Туджмана и Изетбеговича недавно напали на Сербскую Краину, устроив там избиение сербов, подобное геноциду боснийцев, развернутому ранее сербскими и хорватскими войсками. Натовские бомбардировщики несут смерть сербам - не только солдатам, но и мирным жителям. Войска НАТО готовятся повторить "Бурю в пустыне" - на сей раз в балканских горах. Прямое вмешательство НАТО в югославскую войну провоцирует на такое же вмешательство другого империалистического хищника - Россию, чем ставит вопрос о возможном начале третьей мировой войны в порядок дня.

Однако собственно для российских пролетарских революционеров такой же, а на практике еще более важной - поскольку у российских пролетарских организаций, в настоящий момент являющихся не более чем кружками, возможности участвовать в борьбе с агрессивной политикой входящих в НАТО государств исключительно малы - задачей является борьба с империалистической политикой российского буржуазного государства в Югославии. Необходимо разоблачать пропаганду российских буржуазных средств массовой информации - как официальных, так и оппозиционных, - использующих страдания сербского народа для пропагандистской поддержки сербской буржуазии, замалчивающих правду о геноциде боснийских "мусульман" и разжигающих, при помощи панславистских и православно-клерикальных идеек, шовинистические настроения среди русских пролетариев и мелких буржуа. Необходимо объяснить, что отправка наемников и добровольцев в Сербию и Сербскую Краину - скрытый аналог прямой агрессии НАТО, которым российская буржуазия пока что вынуждена заменять открытую отправку регулярных войск в Югославию. Необходимо, занимая позицию революционного пораженчества по отношению ко всем участвующим в югославской войне сторонам, бороться за вывод из Югославии всех иностранных войск – в том числе и российского контингента войск ООН, до сих пор там остающегося, а также за высылку всех наемников и добровольцев из Сербии, Хорватии и Боснии ( в том числе из Сербской Краины ).

С другой стороны, следует бороться за отмену всех и всяческих эмбарго на поставку оружия во все республики бывшей СФРЮ. Что есть эмбарго, что нет их – все равно империалистические державы так или иначе будут вооружать своих югославских сателлитов; но если эмбарго будут сняты и поток оружия в Югославии выйдет из-под контроля правительств империалистических держав, все больше и больше оружия будет не только у солдат регулярных армий, но и у штатских, не мобилизованных пролетариев и мелких буржуа. Будет иметь место процесс стихийного самовооружения трудящихся, который в будущем облегчит им участие в грядущей пролетарской революции - которая только и может окончательно разрешить национальный вопрос на Балканах.

2. Как показали события текущего года, организованность и сознательность российского пролетариата еще настолько невелики, что он не дал отпора агрессии российской буржуазии в Чечне и не поддержал чеченских трудящихся в их тяжелой, неравной борьбе хотя бы забастовками и другими акциями протеста. Тем не менее, российские рабочие и их дети в меру сил старались уклониться от участия в кровавой войне, развязанной российской буржуазией, в покорении чеченского народа и тем спасли честь российского пролетариата. Однако среди рабочих нашлись те, которые в погоне за длинным рублем начали восстанавливать разрушенные постройки на оккупированной российскими войсками территории. Пролетарские революционеры не против восстановления жилых домов, больниц, школ, заводов и всех прочих разрушенных объектов в Чечне - они против того, чтобы это делалось под руководством российского капитала, в его интересах, в русле установления и укрепления колониальных порядков в Чечне. Пролетарские революционеры выступают за свободную, безгосударственную ( до того времени, когда до гор Кавказа докатится волна грядущей революции и в Чечне появится пролетарское полугосударство), независимую от всякой - в том числе и своей национальной - эксплуататорской державы Чечню: следовательно, они выступают за то, чтобы трудящиеся всего мира оказывали своим чеченским братьям и сестрам помощь в восстановлении разрушенных городов и сел без посредства эксплуататоров и их государств. Что же касается тех, кто восстанавливает разрушенные производственные и другие строения для российской буржуазии, то они являются не кем иным, как штрейкбрехерами. Смерть, которую некоторые из них получили от рук защитников Чечни, заслужена ими. Остальные должны немедленно сделать из этого практические выводы и перестать быть позорными прислужниками империалистических разбойников.

1) Российская Федерация и Республика Украина - два суверенных буржуазных государства, не находящихся в колониальной или полуколониальной зависимости друг от друга. Владеющие этими государствами российские и украинские капиталисты борются друг с другом за выгодные для себя условия торговли между обеими сторонами, за рынки вывоза капитала, рынки сбыта и рабочей силы, за сферы экономического влияния, а следовательно - за стратегически важные территории (прежде всего за Крым). Победа как российской, так и украинской буржуазии над ее соседями-конкурентами ничем не будет способствовать приближению мировой социалистической революции; поэтому пролетарские революционеры должны выступать за поражение обеих буржуазий в их драке за передел мира.

3) В процессе реставрации капитализма в СССР и распада СССР наметились две тенденции - отделение Крыма от Украины и превращение его в украинскую колонию, - вторая из которых опережает первую. (Те же тенденции имели место и в Чечне по отношению к России.) Большинство населения Крыма - в том числе и большинство крымского пролетариата - поддерживает требование как можно большей независимости от Киева, что доказано результатами выборов в крымский и украинский парламенты, проходивших в Крыму референдумов, а также популярностью сепаратистских движений среди крымчан. Эти движения созданы русскими националистами, поддерживаются российской буржуазией и мобилизуют массы на службу той части крымских капиталистов, которая заинтересована в превращении Крыма в российскую сферу влияния. Поэтому поддерживать эти движения пролетарские революционеры не могут. Однако это еще не основание для того, чтобы отказать в поддержке крымским пролетариям и мелким буржуа, чью враждебность украинскому империализму используют российские империалисты; точно так же поддержка дудаевского режима (точнее - "полурежима", недоделанного режима, поскольку формирование буржуазного госаппарата Республики Ичкерия еще не завершено. По отношению к Дудаеву и его клике лучше всего употреблять термин "группировка") и той части чеченской буржуазии, чьи интересы он выражает, со стороны украинских и прибалтийских капиталистов - не основание для того, чтобы осудить освободительную борьбу самовооружившегося чеченского трудового народа. Пока что пролетарским революционерам не стоит поддерживать лозунг автономии или независимости Крыма: крымские трудящиеся еще не превратили его, подобно чеченским, в свой классовый интерес, встав под это знамя с оружием в руках. Однако следует без колебаний осудить украинских империалистов, грубо попирающих право крымского пролетариата и всего местного населения решать судьбу своей территории, и по мере сил превращать борьбу за самоопределение крымчан в одно из важных дел всеукраинского и в одно из многих дел всего мирового рабочего движения. Эта борьба будет способствовать разрушению украинского госаппарата, а значит, приближению мировой социалистической революции.

(2) Командиры чеченских партизанских отрядов в большинстве своем практически независимы от Дудаева и его окружения. Тем более они зависят от рядовых бойцов своих отрядов. Вообще командир партизан вынужден в гораздо большей мере считаться с волей своих подчинненых, чем офицер армейской части. В чеченских партизанских отрядах отсутствует механизм, аналогичный бандеровской "службе безопасности", заставляющий рядовых бойцов беспрекословно подчиняться командиру, а командира - центру. Поэтому даже чеченский буржуй, возглавивший партизанский отряд, автоматически оказывается в двойственной роли -выразителя интересов и своего класса, и эксплуатируемых трудящихся Чечни.

( Добавление от 11.10.99 : Учредительный съезд МежРП - так называемой Международной рабочей партии, состоявшийся в сентябре 1998 г., зафиксировал в программе МежРП лозунг " права наций на самоопределение". Тем самым члены МежРП доказали, что их политическое сознание ничуть не продвинулось вперед по сравнению с политическим сознанием большевиков 1917 года - лидеров такой пролетарской революции, которая не была социалистической по своему характеру.

2. Как и социал-фашистские организации, КПРФ тоже проводит массовые манифестации, но она хотя и является крайне последовательной буржуазной (т.е. крайне правой) партией, но все же не настолько последовательна, чтобы быть фашистской - потому, что она всего лишь машина для сбора голосов на выборах. Фашистской крайне правая партия является, если она по своим функциям и структуре ориентирована более на внепарламентское, чем на парламентское действие: благодаря этому она становится вполне последовательной в своей крайней правизне. У КПРФ же дело обстоит как раз наоборот: она ориентирована более на парламентское, чем на внепарламентское действие.

Позиция, зафиксированная в этих резолюциях, была настолько правильна для пролетарского революционера, что сегодня мне (В. Бугере), автору их текста, не приходится отказываться ни от одного слова в них. В этих резолюциях было указано, что мирное соглашение между российской и чеченской буржуазией будет таким же поражением мирового пролетариата, как и победа России,- и вот мы видим, что трехлетнее перемирие между обеими национальными буржуазиями позволило им спустить на тормозах боевую энергию чеченских пролетариев и мелких буржуа, свести на нет то разрушительное воздействие, которое оказывало самовооружение (и самоорганизация тоже) последних на российскую буржуазную государственность. Благодаря этому перемирию великолепное чеченское безвластие оказалось локализованным и потому бесплодным для мирового пролетариата. Далее, в этих резолюциях подчеркивалась двойственная классовая сущность Басаева как политического деятеля, а в примечаниях к ним за 1996г. содержалось предостережение от излишнего увлечения им, - и вот мы видим, что после той войны Басаев очень быстро стал чисто буржуазным деятелем и сегодня выступает именно в таком качестве. Наконец, мне не приходится краснеть от стыда, вспоминая о взрывах жилых домов в России, совершенных агентами чеченской буржуазии: в отличие от лидера КРДМС Сергея Бийца, я никогда ни в коей мере ее не поддерживал, что и видно по резолюциям УфО МРП, а также по статье «О чеченской войне и не только о ней ». В то же время позиция по чеченской войне, зафиксированная в резолюциях УфО МРП, абсолютно чиста от какой бы то ни было поддержки российской - так же, как и всякой другой - буржуазии.

Одно из самых важных достоинств резолюций УфО МРП по российско-чеченской войне 1994-96 гг. - то, что в них поддержка чеченских рабочих и крестьян обосновывается без ссылок на пресловутое "право наций на самоопределение". Этим они выгодно отличаются, например, от того обоснования, которое приводил в пользу поддержки чеченских партизан лидер Астраханской организации ОФТ Олег Шеин (см. его статью "Чечня и право наций на отделение" - "Под знаменем марксизма",№7-8). Во второй половине 20 века ссылка на это право уже сама по себе означает ту или иную степень мелкобуржуазности - даже в том случае, если во всем остальном человек или организация показывает свою пролетарскую революционность (чего, увы, не скажешь о Шеине: у него мелкобуржуазных уклонов, притом весьма существенных, - вагон и маленькая тележка).

2. Что же касается борьбы между Сербией и Россией, с одной стороны, и НАТО - с другой, то тут пролетарским революционерам поддерживать некого. Поддержка одной из этих двух сторон свидетельствует о более или менее последовательном переходе на буржуазные позиции. Тот, кто разглагольствует о "революционной защите Югославии" (т.е. фашистской Сербии) либо поддерживает НАТО в качестве "защитника демократии и прав человека", - тот является буржуазным холуем, какой бы революционной фразой он ни прикрывался.

1. Летом 1999 г. началась новая война между Россией и Чечней. В отличие от войны 1994-96 гг., которая с чеченской стороны приобрела характер народной, Отечественной войны,* нынешняя война пока что имеет с обеих сторон исключительно буржуазный характер. Если в 1994-96 гг. чеченские партизанские отряды имели двойственный классовый характер (действуя под руководством представителей буржуазии, они в то же время являлись формой самоорганизации эксплуатируемых трудящихся), то сегодня наемники Басаева и Хаттаба, нападающие на Дагестан,- не более, чем орудие части чеченской буржуазии. Если в 1994-96 гг. Басаев выступал в двух ипостасях -представителя большей части буржуазии и в то же время представителя чеченских мелких буржуа и пролетариев, то сегодня из этих двух ипостасей у него осталась лишь первая. И если захват роддома в Буденновске можно было оправдать как *Основной силой, защищавшей тогда Чечню от российских оккупантов, были не регулярные воинские части под руководством Дудаева, а совершенно самостоятельные партизанские отряды, члены которых обладали оружием как своей полной собственностью. Благодаря этому чеченские мелкие буржуа и пролетарии выступали - наряду с буржуазией - как самостоятельная классовая сила, не являющаяся просто покорным орудием своей национальной буржуазии, но борющаяся в этой войне за свои интересы.

задача - способствовать организации как можно более массовых выступлений (от демонстраций до забастовок), где звучали бы эти требования. Кроме того, новая война в Чечне делает особо популярным наш постоянный лозунг: "Призывник, не ходи в армию!" Лучше "закосить" от армии, чем оплачивать своей кровью прибыли "новых русских". Мы поддерживаем решение парламента Татарстана прекратить призыв в армию со своей территории: хоть татарская буржуазия пошла на это, исходя из своих интересов, но данный ее шаг совпал с классовыми интересами всего российского пролетариата. Если местные власти других регионов России обнаружат поползновения в том же направлении, наша задача – способствовать тому, чтобы народ побуждал их быть столь же последовательными в этом деле, как и татарские буржуи.

4. Единственный ключ к окончательному и бесповоротному решению всех национальных проблем - пролетарская революция. Нигде, даже в самых богатых странах мира, буржуазная полиция не может эффективно защищать простых людей от буржуазно-националистических террористов всех мастей. Только когда пролетарии вооружатся, самоорганизуются и возьмут власть в свои руки; только когда в каждой семье простого трудящегося будет автомат, а порядок в городах и селах будут охранять вооруженные дружины трудовых коллективов, территориальных и домовых общин; только когда исчезнет рынок жилья, и все постройки будут находиться в собственности тех или иных коллективов трудящихся - только тогда перестанут взрываться бомбы в домах, на площадях и вокзалах. Поэтому -

В 11-м номере "Мирового курьера" (январь 1996 г.) была опубликована статья члена Социалистического рабочего союза Олега Дубровского "Лев Троцкий и украинский вопрос к началу второй мировой войны". Обратимся к заключительной части статьи, где автор, задав вопрос: "Какие выводы можем сделать мы, украинские рабочие активисты, претендующие на звание революционеров и наследников Октябрьской революции?" - излагает свою позицию по отношению к экономической и политической независимости украинского буржуазного государства, а также свои оценки политической роли некоторых буржуазных партий на Украине. Все свои оценки и утверждения Дубровского мы рассматривать не будем, а сосредоточимся на нескольких сделанных им очевидных ляпах.

В том-то и дело, что нынешняя буржуазная независимость Украины - в отличие от аналогичной независимости времен гражданской войны - отнюдь не карикатурная, а вполне реальная и лишь немногим менее полноценная, чем, скажем, независимость современной буржуазной России. После реставрации капитализма в СССР, сочетавшейся с распадом его на пятнадцать кусков, Украина стала одним из сильнейших среди этих кусков. Так же, как и в других республиках бывшего СССР, украинская госбюрократия высшего и среднего уровня составила основу и главную часть класса буржуазии (добавим, монополистической буржуазии: в бывшем СССР капитализм возродился в государственно-монополистической форме). Так же, как и буржуазия России, Белоруссии, Казахстана и т. п., украинская буржуазия слабее, чем буржуазия США, Японии, стран Западной Европы. Однако в отличие от, скажем, белорусской буржуазии, капиталисты Украины лишь немногим слабее своих российских конкурентов и довольно успешно отбивают натиск их банковского капитала, сопротивляются их экономическому давлению и спорят с ними по политическим вопросам (например, вопрос о Черноморском флоте).

Миф о том, что жалкие украинские "власть имущие" качаются, мол, между Кремлем и Западом - пропагандистское оружие крайне правых украинских националистов, стремящихся сделать еще более жесткой внешнюю политику украинского буржуазного государства. Это стремление вполне соответствует интересам всей украинской буржуазии, что доказывает эволюция политики ее государства после прихода Кучмы на пост президента: этот мягко-улыбчивый "сторонник интеграции" постепенно урезает демократические права масс внутри страны, а в отношениях с Россией проводит все более жесткую линию, прикрываемую заверениями о дружбе. Так же как и во всем мире, и в бывшем СССР в частности, в политической жизни Украины идет большая волна реакции. Эта волна захватывает и многих леваков, стремящихся быть революционерами, тащит их вправо. В России многих уже прибило к фашистским берегам. Вот и на Олега Дубровского оказывают влияние взгляды и настроения, выгодные фашистам (в данном случае украинским) и распространяемые ими.

"...неосталинистские политические группировки СПУ, КПУ, ПК (б)У - практически полностью состоят из русскоязычных членов и базируются преимущественно на русифицированном востоке Украины. В Днепропетровске левый политклуб практически оккупирован сторонниками Г.Зюганова, которые кричат, что борьбу за социализм надо начинать с восстановления величия русского народа... Но нести подобный шовинистический бред в украинском городе, пусть даже и таком русскоязычном, как Днепропетровск, это значит лить воду на мельницу буржуазных националистов".

Последнее совершенно правильно. Днепропетровские сторонники Зюганова действительно помогают украинским буржуазным националистам: вот, например, толкают в их ряды Олега Дубровского... Так же, как и украинские националисты, он обзывает "русифицированным" восток Украины - регион, в котором множество наций и народностей образовали великолепный сплав. В бывшем СССР, пылающем в огне межнациональных конфликтов, восток Украины - один из сегодняшних проблесков будущего смешения наций. Этот сплав формировался еще с царских времен; причины, по которым люди разных наций съезжались сюда, носили главным образом экономический характер, и в их числе никогда не было никакого стремления Москвы растворить местных украинцев в нахлынувших потоках "мигрантов". Поэтому ни о какой русификации востока Украины не может быть и речи. Правда то, что жители восточных и центральных областей Украины используют в качестве разговорных языков русский и "суржик" - своеобразную смесь русского и украинского языков, очень интересную как следствие объективного, независимо от воли правительств и партий идущего процесса слияния наций. Именно этим, а не политическим курсом СПУ, КПУ и ПК(б)У объясняется то, что члены этих организаций, живущие и работающие в восточных и центральных областях, говорят главным образом по - русски. На Западной Украине соц - и компартийцы говорят и по - украински. Вообще, процент украинцев в этих трех партиях примерно такой же, каков он среди всего населения Украины.

Именно последнее обстоятельство является причиной тому, что под крылышко этих партий тянутся мелкобуржуазные элементы (в основном пенсионеры из бывших мелких начальников и служилой интеллигенции), которые сами по себе, по своим личным взглядам являются русскими националистами. Русские националистические организации на Украине малы и слабы - украинская буржуазия их не подкармливает, а русской буржуазии нелегко протягивать щедрую руку через границу, - а этим людям хочется прислониться к какой-то силе. Вот они и идут в Соцпартию и Компартию Украины. Аппарат этих партий старается привлекать таких людей или, по крайней мере, уговаривать их голосовать за эти партии на выборах (с этой целью низовые активисты СПУ и КПУ иногда даже использовали лозунг "возрождения СССР", не имеющий никакого отношения к реальной политике этих партий); однако никакого заметного влияния на политику СПУ и КПУ они не оказывают. Напротив, руководство соц- и компартии, управляющее массой рядовых членов почти без всякого контроля снизу, нейтрализует состоящих в ее рядах русских националистов и направляет их деятельность в русло, безопасное для украинской буржуазии. В рядах СПУ и особенно КПУ можно отыскать сторонников Зюганова; в действительности же эти партии не являются русско-националистическими подобно зюгановской КПРФ. Дубровский не только не подчеркивает этого - читая его статью, можно подумать,что СПУ и КПУ проводят политику русского национализма .Тем самым он поддерживает и раздувает пропагандистский миф более правых,чем СПУ и КПУ,украинских националистов о «коммунистах - агентах Москвы».

Русская буржуазия заинтересована в войне как по экономическим, так и по политическим причинам : 1) сохранить контроль за идущими через Северный Кавказ нефтепроводами, по которым перегоняется нефть из самых больших в мире нефтяных месторождений Каспийского моря и Кавказа, помешать доступу к ним иностранных конкурентов; 2) выпустив фурии межнациональной розни и «национального интереса», совлечь рабочих с пути классовой борьбы на путь национального межклассового единения, покровительствуемого якобы надклассовым государством, использовать военную обстановку для усиления репрессий против рабочего движения, для укрепления буржуазного государства, его армии и спецслужб. Именно классовые интересы российской буржуазии, выдаваемые ею за «национальные», вызвали войну, и пока буржуазия стоит у власти, пока рабочие, объединенные всемирной партией пролетарской революции, не свергнут капитализм и не разрушат буржуазное государство, установив интернациональную диктатуру пролетариата, до тех пор войны будут неизбежны, до тех пор миллионы будут гибнуть ради прибылей нефтяных компаний и ассигнований генералам спецслужб.

В отличие от войны 1994-96 годов, когда в Чечне существовало партизанское движение мелкобуржуазных и полупролетарских масс, в значительной мере неподконтрольное чеченской буржуазии, в новой войне сражаются только профессиональные солдаты, низы чеченского общества не участвуют в войне, а бегут от нее. Конечная причина этого - утрата прогрессивного характера буржуазными «национал-освободительными» движениями, в конце 20 в. неспособными не только сколько-нибудь прочно улучшить положение масс, но даже создать независимое буржуазное государство, прогрессирующее по пути капитализма. В войне 1994-96 гг. низы чеченского общества добились кажущейся победы - фактической независимости Чечни, но все реальные плоды этой победы достались чеченским верхам и независимость Чечни оказалась нужной именно их интересам. Разочарование низов чеченского общества в независимой Чечне, при отсутствии в мире классового пролетарского движения, способного указать выход из тупика национализма - путь пролетарской революции, привело к их деморализации и апатии.

Призыв к превращению войны империалистической в войну гражданскую не рассчитан на немедленный успех. Начало империалистической войны всегда сопровождается националистическим угаром, но чем дольше длится война, тем сильнее отрезвление. Никакие трюки с «национальной идеей» не засыплют пропасть между пролетариатом и буржуазией, пушки вместо масла не накормят голодных, буржуазное государство с Ельциным или Зюгановым, Путиным или Примаковым во главе было и останется слугой эксплуататоров и врагом эксплуатируемых. Фактически произошедшая смена либеральной политики на национал-патриотическую не дала и не могла дать российскому пролетариату ничего, кроме новой крови, слез и лишений. И с каждым новым днем войны количество крови, слез и лишений будет расти, а с ним будут расти возмущение, ненависть и решимость пролетариев. За 1914-м последовал 1917 г.,захватническую войну хищной буржуазной банды сменит единственно справедливая, единственно священная гражданская война пролетариата против буржуазии.

Капитализм несет с собой войну, как туча - грозу ; война - последнее средство как в выяснении отношений между различными буржуазными бандами (называющимися государствами ), так и в удержании ими под своей властью класса, на труде и лишениях которого зиждется вся капиталистическая система - пролетариата. Только организовавшись в самостоятельную классовую силу, враждебную всем фракциям буржуазии, только свергнув в мировом масштабе власть капитала и установив свою диктатуру, пролетариат сможет навсегда покончить с войнами и их первопричиной - капитализмом, преступной системой, уничтожившей десятки миллионов людей в мировых и местных войнах двадцатого века, системой , скрывающей за сусальным фасадом «демократии» и «гуманизма» чудовищную алчность, не останавливающуюся ни перед какими преступлениями.

Для марксиста (а М. Львова хочет быть марксистом) преступно считать столь любимые всеми буржуазными охмурятелями слова "страна" или "народ" чем-то очевидным и не нуждающимся в дальнейшем рассмотрении, преступно хоть на минуту забывать, что в нашем разделенном на классы мире нет надклассовых стран и внеклассовых народов, что никогда, ни на мгновение, говоря о какой-либо "стране", нельзя отвлекаться от главного вопроса: какому классу принадлежит власть в этой стране? - и именно в зависимости от решения этого вопроса следует строить тактику по отношению к данной стране, данному государству.

Вопреки сладкоглаголящим проповедникам национального единения интересы "страны" всегда тождественны интересам определяющего их господствующего в ней класса, а "народ" -всегда либо мнимая общность угнетателей и угнетенных, либо, в лучшем случае, смутное и вводящее в заблуждение воспоминание времен буржуазных революций. Поэтому защищать страну всегда означает защищать существующий в ней строй и власть правящего в ней класса, говорить же о "народе" (вместо пролетариата) всегда означает защищать единение, посредством межклассовых блоков, эксплуатируемых с их эксплуататорами.

И хотя М. Львова продолжает далее: "Империалистическая война - неотъемлемая часть империалистического мира, из которого только мировая революция может вырвать человечество. Всемерно подготавливать, пропагандировать, приближать уничтожение этой кровавой системы через пролетарские революции во всем мире - долг революционера, его вклад в защиту Югославии", - но соединение марксистских истин с «безусловной защитой Югославии" превращает эти истины в бессодержательные фразы.

Утрата США своего неоспоримого экономического превосходства и моментальный и очевидный крах Восточного блока привели к затяжному и нарастающему расколу единства Западного блока, к возобновлению в капиталистическом мире войны всех против всех, к разрушению старых империалистических союзов и поиску новых. Мир снова вступил в эпоху войн и революций. Производительные силы окончательно переросли национальные границы. Человечество будет объединено либо мировой войной,¨ либо мировой революцией. И война в Югославии - лишь подготовительный момент мировой войны, к которой неотвратимо (если не вмешается революция) ведет империалистическое соперничество.

Рассматривать в 1999г. войну крупных империалистических держав против «малой страны» изолированно, саму по себе, независимо от ее роли в системе империалистических блоков, независимо от союза "малой страны" с одной из крупных империалистических держав - Россией; забывать, что дело с самого начала шло и не могло не прийти к компромиссу, к фактическому разделу Косово между всеми империалистическими державами (включая выторговавшую свою долю, столь заботливую о »братушках» буржуазную Россию), разделу, который, подобно 4-летней давности разделу Боснии, не мог быть осуществлен иначе, как за счет много раз разбомбленных, ограбленных, изнасилованных трудящихся - и албанских, и сербских, - чем все это лучше шовинистов 1914г., рассматривавших изолированно, саму по себе, агрессию против "несчастной Бельгии" или той же »маленькой Сербии», шовинистов, столь великолепно отхлестанных Лениным?! И делать это тем опаснее, чем сильнее напирает в России националистическая реакция и чем громче все буржуазные политики бьют в изъеденные молью славянофильские барабаны.

Урок, который дали балканские (и все прочие "межнациональные") войны 1990-х гг. мировому пролетариату - это потеря прогрессивного, буржуазно-революционного характера всем и всяким национализмом. Мировой капитализм перестал быть прогрессивным общественным строем, с ним утратил прогрессивную роль и национализм. Слишком страшную цену платят сейчас за этот урок пролетарии на Балканах и вне Балкан - и будут еще платить, - чтобы не усвоить его в конце концов. Раньше или позже, но обязательно усвоят.

Всякое правило имеет исключения. В некоторых случаях для того, чтобы популярно объяснить характер изредка встречающихся и сегодня относительно независимых от буржуазии, децентрализованных движений мелкой буржуазии и пролетариата, мы, пролетарские революционеры, можем говорить о "народных движениях", "народной войне", "Отечественной войне» и т.д.. Но при этом мы должны всегда, обязательно растолковывать, что в данном случае слова "народный" и "Отечественный" - синоним термина "мелкобуржуазный". Вообще говоря, подобное использование терминов »народный» и «Отечественный» полезно лишь постольку, поскольку помогает перевести классовый анализ на язык, понятный СНГовскому человеку, сознание которого засорено буржуазными штампами. Впоследствии, когда люди, с которыми мы говорим, начнут хоть немного понимать нас, нам необходимо будет полностью отбрасывать прочь те буржуазные словесные клише (типа "народ", "Отечество" и пр.), которыми и на первом-то этапе нашей пропаганды мы можем пользоваться крайне ограниченно (например, ни в коем случае нельзя отождествлять интересы пролетариата с интересами "Отчизны", "родины", "страны" и т.п.; напротив, надо с первых же шагов нашей пропаганды упрямо, вопреки даже непониманию слушателей и даже в ущерб их позитивному отношению к нам, которое мы хотели бы у них вызвать - надо настаивать на том, что интересы пролетариата по сути своей всемирны, что пролетариат не имеет отечества и что ему не нужно защищать никакую "родину ", если речь идет о ее защите под руководством эксплуататоров). Одним словом, те исключительные случаи, в которых мы вынуждены использовать как орудия своей пропаганды слова "Отечество", "родина", "страна", «народ", ничуть не опровергают общего правила, согласно которому эти термины всегда являются ложными эксплуататорскими абстракциями, фантомами. Пользоваться этими фантомами мы имеем право лишь с тем, чтобы побыстрее вытеснить их же из сознания пролетариев и их потенциальных союзников (по принципу "клин клином вышибай"). И здесь, как видим, редкие исключения лишь подтверждают правило.

(в сокращении).

…Помнишь, ты неоднократно говорил мне, что РКРП – анпиловская и особенно тюлькинская – не является буржуазной, но скорее мелкобуржуазной партией? Давай разберемся с этим вопросом. Причем разберемся не спеша, подробно разжевывая каждую мелочь, чтобы в вопросе о классовой сущности политических организаций для нас уже не осталось ни одной неясности. Прочти это письмо с карандашом в руках; изучи его, как учебник, не просматривай его бегло: сам увидишь, что это нужно для того, чтобы ты уяснил мои взгляды и смог затем сформировать свою собственную точку зрения по затронутым мною вопросам.

Политическая организация – это организация, участвующая в борьбе за политическую власть. Соответственно, классовая сущность политической организации определяется по тому, за власть какого класса она борется. Речь здесь идет о реальной борьбе, а не о представлениях членов организации о характере данной борьбы – эти представления могут быть иллюзорными, ложными – и не о тех субъективных целях, которые они себе ставят. Именно с такой точки зрения следует рассматривать, в частности, программы политических организаций. Нельзя, например, определять классовую сущность организации, исходя из ее экономической программы. Экономическая программа – это концентрированное выражение субъективных целей членов организации, это то, чего они хотят достичь; но если реальная политика данной организации по своей внутренней логике направлена на достижение результата, противоположного декларируемым в программе целям, - а так бывает сплошь и рядом, - то эта программа обманывает людей относительно реальной классовой сущности данной организации. Так, например, было у нацистов: одно из их ранних программных требований – уничтожение крупных универсальных магазинов – привлекало в НСДАП мелких буржуа; однако поскольку НСДАП боролась за усиление буржуазного госаппарата (а значит, за укрепление власти монополистической буржуазии над пролетариатом и мелкой буржуазией), за снятие с него буржуазно-демократических ограничителей (а значит, за безграничное углубление власти финансовой олигархии над германским обществом, за превращение этой власти в полный произвол тех, у кого она в руках), то данное требование, по видимости мелкобуржуазное, по сути оказалось (в реальном контексте данной программы данной партии в определенный период) орудием монополий в борьбе за политическую власть, за превращение (обманом* ) мелких буржуа в орудие, с помощью которого монополии достигали целей, бьющих по интересам самих же мелких буржуа. НСДАП оказалась буржуазной, а никак не мелкобуржуазной партией; она была буржуазной с момента своего создания, – поскольку всегда придерживалась устойчивого курса на защиту, укрепление буржуазного госаппарата и снятие с него демократических ограничителей. Итак, на этом примере мы видим, что нельзя объяснять партию, исходя из ее экономической (а также и любой другой) программы: одно и то же программное требование, даже одинаковые программы у разных партий могут являться орудиями разных, даже враждебных друг другу классов и выполнять совершенно разные функции. Напротив, необходимо объяснять программу, исходя из уже понятого классового характера партии.

На примере НСДАП мы также видим, что нельзя определять классовую сущность организации, исходя из ее социального состава. Вообще, в ХХ веке преобладающим типом массовой партии стала организация, принадлежащая эксплуататорскому классу (монополистической буржуазии или неоазиатской бюрократии) и проводящая его политику, однако объединяющая в своих рядах главным образом представителей эксплуатируемых классов, мобилизующая их на борьбу за укрепление политической власти их хозяев над ними же. Таковы социал – демократические и фашистские партии, крайне правые буржуазные партии парламентского типа, являющиеся при этом массовыми (пример-КПРФ), а также партии неоазиатской бюрократии типа ВКП(б) - КПСС. Нельзя также определять классовую сущность политической организации, исходя из ее теоретической доктрины и фразеологии. Любая терминология может быть использована для обоснования, а также в качестве пропагандистского и агитационного средства любой политической практики – с большей или меньшей степенью извращения. Например, марксист – фашист – фигура, очень распространенная в современной России; в конце XX века развелась чертова уйма ницшеанствующих либералов, вроде Новодворской; мы с тобой знаем о существовании анархо-фашистов. Слова – настолько условная вещь, что их можно использовать как угодно.

«Слова – полова,

(I. Франко).

Мы с тобой живем сегодня в капиталистическом обществе, в котором существует только два класса, способные самостоятельно (то есть либо в одиночку, либо во главе их союза с другими классами) брать и удерживать политическую власть: буржуазия и класс рядовых наемных работников, пролетариат. Политическая власть осуществима лишь с помощью аппарата насилия под названием «государство* », причем пролетариату не удержать власть с помощью того же аппарата, что и буржуазии. Капиталистам нужен бюрократический аппарат, в функционировании которого преобладает принцип управления «сверху вниз, без или с минимальным контролем снизу»:

в процессе выборов принцип «начальника переизбирают его подчиненные» выдержан не строго* * , что ослабляет контроль снизу;

наконец, даже при наличии компьютеров и современных информационных сетей избиратели не объединены в коллективы, члены которых совместно принимали бы единое решение о том, кого выбрать, и поэтому результат выборов представляет собою механическую сумму голосов избирателей, а сами избиратели – толпу одиночек, в которой каждый человек принимает решение, не зная мнения большинства других людей, и которая поэтому является, если рассматривать ее в целом, большим неразумным животным, поведением которого легко манипулируют различные группировки внутри класса капиталистов.

Такой аппарат насилия – противостоящие безоружным трудящимся отряды вооруженных людей (армия, полиция), суды и тюрьмы, а также, в качестве придатка ко всему этому, парламенты и муниципалитеты – в принципе подходит (с вышеназванным придатком или без него) для любого эксплуататорского класса, и разные эксплуататорские классы могут передавать друг другу одну и ту же государственную машину по наследству. В процессе такой передачи данная машина, конечно, подвергается изменениям, – но не настолько, чтобы про нее можно было сказать: «Это уже совсем другой госаппарат, не тот, что был прежде». Классовая сущность госаппарата при этом меняется, но его техническое строение в основном сохраняется – так же, как, например, поменявший хозяина топор все-таки остается тем же самым топором… Именно так, например, французская буржуазия унаследовала свой госаппарат от феодалов* . Любая форма эксплуатации, т.е. авторитарного управления производством, распределением и потреблением, может быть защищена бюрократическим (т.е. авторитарным же) аппаратом насилия, обособленным от большей части общества и стоящим над нею. Орудием освобождения от эксплуатации такой аппарат быть не может. Поэтому пролетарии не могут просто взять и отобрать у буржуазии ее госаппарат: если они восстают, им всегда приходится – независимо от того, осознают ли они необходимость этого или нет - разрушать его. Восставший пролетариат, восстает ли он стихийно или сознательно (=под руководством революционной партии), конституируется как берущий политическую власть класс всегда по одному и тому же образцу – создавая органы управления одного и того же типа: Парижскую Коммуну во Франции, Советы в России, Комитеты национального спасения в Албании и т.п. Все эти органы отличаются той характерной особенностью, что при своем возникновении они не являются органами власти (т.е. авторитарного управления) над пролетариатом: они не руководят противостоящими безоружным пролетариям отрядами вооруженных людей. Напротив, они создаются вооруженными (например, самовооружившимися, как недавно в Албании) пролетариями; сами рядовые наёмные работники с оружием в руках становятся здесь тем аппаратом насилия, который стоит над другими слоями общества, и, прежде всего – над подлежащими экспроприации эксплуататорами. По отношению к последним органы типа Советов 1905 и 1917 года действительно являются государственными органами, органами политической власти, а аппаратом этой власти - весь вооруженный пролетариат, взятый в целом. По отношению же к самим пролетариям Советы являются органами коллективного самоуправления пролетариата. Не скажу, что в отношениях между Советами и пролетариатом совсем уж нет никакой доли авторитарного управления: эта доля есть, и не маленькая, но доля коллективного управления изначально превышает ее.

Итак, удовлетворение коренного классового интереса пролетариата в политической области – взятие им политической власти в свои руки^* - немыслимо без разрушения эксплуататорского, находящегося в руках буржуазии^** аппарата насилия. Сломать постоянную армию – неважно, профессиональную или построенную на всеобщей воинской повинности – и профессиональную полицию, заменив их всеобщим вооружением революционных трудящихся^***;

века* .

структуры, – значит, отдать себя в руки какого-нибудь пиночета; оставить за слишком* * многими буржуазными чиновниками право принимать решения, – значит, вручить руководство революцией ее потенциальным врагам; «обойтись» без демцентралистской партии, как предлагают анархисты, - значит, лишить вооруженных пролетариев той головы, которая единственно способна превратить их в целенаправленно действующую боевую* * * силу, и позволить буржуазии пришить им контрреволюционную голову (как в Албании, где роль последней выполнила партия социалистов) ^{* * * *} . Таким образом, чем больше политика той или иной организации (в т.ч. ее пропаганда и агитация) направлена против хотя бы одного из этих трех моментов процесса разрушения буржуазного госаппарата, тем больше она направлена на сохранение политической власти буржуазии. Вот тут-то мы и находим критерий (в переводе с греческого – мерку) классовой сущности политических организаций капиталистического общества:

если политика данной организации колеблется между сохранением и разрушением буржуазного госаппарата, в общем одинаково способствуя и вместе с тем мешая тому и другому, - значит, эта организация мелкобуржуазная* .

Принадлежащий буржуазии республик бывшего СССР аппарат насилия унаследован ею от класса неоазиатской бюрократии. Правда, при распаде СССР этот аппарат оказался разделенным на много кусков, но техническое строение этих кусков оказалось, по сути, тем же самым – эксплуататорским: отряды вооруженных людей, противостоящих безоружным трудящимся* * , преобладание в управлении принципа «сверху вниз, без или с минимальным контролем снизу» и т.д. Кроме того, поскольку процесс реставрации капитализма в бывшем СССР и распада последнего происходил на фоне высочайшей активности масс, на перешедший в руки буржуазии госаппарат оказались наложены демократические ограничители: свобода забастовок, свобода создания политических партий и т.д. И хотя буржуазия России, Украины, Казахстана, Белоруссии и т.д. более или менее быстро избавляется от этих ограничителей, превращая их в фикцию, тем не менее, кое-что еще остается и действует. … Что же в таком случае означает лозунг «возрождение СССР»? – Не что иное, как объединение принадлежащих ныне буржуазии аппаратов насилия в границах бывшего СССР и снятие с этих аппаратов демократических ограничителей* * * .

1. в самый разгар истории с Шереметом Тюлькин дает телеинтервью, в котором утверждает, что режим Лукашенко лучше режима Ельцина. Тем самым Тюлькин взял сторону того буржуазного политика, который в данной ситуации выступил с более антидемократических позиций, чем Ельцин;
2. думская фракция КПРФ выступила против свободы совести, пробивая через Думу закон, ставящий в России разные религии в юридически неравноправное положение (молодец Ельцин, что тормознул этот закон!), а также выступила с антидемократических позиций в национальном вопросе, возражая против отмены графы «национальность» в новом российском паспорте (даже Жириновский оказался по сравнению с «коммунистами» интернационалистом, блестяще отругав КПРФ за эту черносотенную вылазку. Какие бы соображения им при этом ни руководили, все равно он показал себя молодцом);
3. недавно Анпилов и Терехов подписали заявление, осуждающее трусливую политику думской фракции КПРФ по вопросу о вотуме недоверия правительству. Сделали они это в компании с … Лимоновым, что само по себе свидетельствует о фашистском характере данной акции.

Можно сказать и иначе: это крайне правые русские буржуазные организации. Во второй половине ХХ века в употреблении понятий «правые» и «левые» воцарилась полнейшая путаница. Связано это в первую очередь с тем, что многие организации и течения, при своем возникновении бывшие левыми, проделали такую эволюцию, что в результате оказались на противоположном краю политического спектра. Между тем в XIX-первой половине XX века термины «правые» и «левые» хотя и не очень осознанно, но очень однозначно употреблялись в четко определенных случаях: когда сравнивали две партии, то более правой называли ту, чья политика в большей степени была направлена на усиление (в меньшей степени была направлена на разрушение) буржуазного* госаппарата, чем политика другой партии. Соответственно, эту другую партию называли более левой. Если следовать этому употреблению терминов «правые» и «левые», то «возрождающие СССР» политические организации следует причислить к крайне правым, более правым, чем «демороссы», «яблочники» и «эндээровцы». Одни из них являются реакционными буржуазными партиями парламентского типа (РПК, КПРФ); другие, более радикальные по своим методам борьбы и организационным формам (ориентированные прежде всего на внепарламентское массовое действие – ВКПБ, Союз офицеров, анпиловская и тюлькинская РКРП), являются фашистскими партиями, хотя их теоретическая доктрина, социальный и возрастной состав, психологическая атмосфера внутри них заметно отличается от классических фашистских организаций. Да … и тюлькинская РКРП еще не проявила себя ничем таким, что позволило бы считать ее не фашистской, не буржуазной, а мелкобуржуазной организацией; не отошла от того общего курса, который подробно охарактеризован мною в «Наследниках Штрассера», «Социал-фашизме», «Кто и за что финансирует РКРП» и в статье про «гауляйтера Тихонова». Если при сравнении Анпилова с Баркашовым последний выглядит Гитлером, а первый – Штрассером, то в паре Анпилов-Тюлькин роль Штрассера исполняет Тюлькин, а роль Гитлера – Анпилов. Как ты помнишь, Штрассер, по сути, был таким же крайне буржуазным политиком, как и Гитлер, хотя по внешности выглядел политиком мелкобуржуазным. Настоящие мелкобуржуазные политики колеблются между защитой и разрушением буржуазного госаппарата; Тюлькин же укрепляет аппарат насилия монополистического капитала (как и Штрассер в свое время в своей стране) без всяких колебаний.

Бывшие неоазиатские бюрократы, ставшие капиталистами, пока продолжают пользоваться для подчинения пролетариата старой армией, основанной на всеобщей воинской повинности – армией, в которой царит «дедовщина», на всю жизнь прививающая молодым пролетариям иммунитет от идей классовой солидарности (при дедовщине «братья по классу» угнетают друг друга гораздо более жестоко, чем любой эксплуататор) и интернационализма (до сих пор в армиях ряда республик бывшего СССР сильна межнациональная вражда, тесно связанная с дедовщиной). Правда, сегодня буржуазия некоторых республик бывшего СССР вынуждена переделывать этот высококлассный инструмент деморализации эксплуатируемых классов в профессиональную армию: последняя более эффективна как боевая сила, а деньги, которые будут в нее вложены, будут давать большую отдачу в чисто военном плане. Тем не менее, буржуазия при реформе армии, в конечном счете, больше теряет, чем выигрывает: пролетарская молодежь перестанет проходить через растлевающую «школу жизни», штампующую в массовом порядке агрессивных жлобов и запуганных обывателей. Реформа армии (в т.ч. и ее сокращение) – вынужденная реформа, на которую капиталистам поневоле приходится идти вследствие экономической стагнации, бедности казны их государств, необходимости обрести более боеспособную силу для проведения империалистической внешней и внутренней политики (без чего у капитала России, Украины и пр. нет ни единого шанса вывести экономику своих стран из стагнации). Эта реформа, соответствуя текущим интересам буржуазии, вместе с тем помешает ей воспитывать политически лояльных пролетариев и тем самым ударит по коренному интересу буржуазии – сохранению ее политической власти над пролетариатом. Пусть при этом пролетарская молодежь лишается бесплатной военной подготовки; пусть профессиональная армия будет более надежной боевой силой, в том числе и более эффективной в подавлении бунтов и восстаний, - все эти приобретения монополистического капитала перекрываются утратой великолепного орудия для «промывки мозгов» молодым пролетариям. Складывается парадоксальная ситуация: укрепляя свой аппарат насилия, буржуазия России и некоторых других стран тем самым ослабляет его как средство поддержания своей политической власти над пролетариатом. Поэтому пролетарские революционеры не будут протестовать против этой реформы, будут рассматривать ее как благотворную. Это не значит, что они должны поддерживать ее: поддержка реформы армии – это тоже буржуазная позиция, хотя и более левая, чем борьба за сохранение всеобщей воинской повинности. Цель пролетарских революционеров – разрушение любой эксплуататорской армии. Однако в конкретных условиях СНГ профессиональная армия – безусловно, меньшее зло с точки зрения перспектив пролетарской революции* .

Надо сказать, что предшественники РКРП, КПРФ, ВКПБ и др. – Инициативный съезд коммунистов России (кажется, так он назывался?), движение «Коммунистическая инициатива», ОФТ России, движение «Единство» (Нина Андреева), интердвижения и интерфронты – не были буржуазными организациями. Это были организации неоазиатской бюрократии, которая еще не успела обуржуазиться и вела борьбу с обуржуазившейся частью бюрократии. Однако после распада СССР вся неоазиатская бюрократия вошла либо в класс капиталистов, либо в те или иные «средние слои» капиталистического общества. Вслед за своими хозяевами (преимущественно из военно-промышленного комплекса, но не только оттуда) буржуазными стали и те организации, которые унаследовали традицию ниноандреевского «Единства», яринско-якушевского ОФТ и пр. – РКРП, ВКПБ, КПРФ, РПК, СК, СПТ России.… Когда ОФТ, «Единство» и интердвижения защищали еще существовавший СССР от распада, их даже можно было поддержать в этом: дело в том, что их хозяйка – неоазиатская бюрократия, которой еще принадлежал госаппарат СССР – слабела день ото дня и была менее опасным врагом класса государственных рабочих* * , чем нарождающаяся, быстро растущая и усиливающаяся буржуазия. Было ясно, что неоазиатская бюрократия уступит политическую власть: вопрос был в том, кому она ее уступит. Было очевидно, что распад СССР разорвет единое тело класса государственных рабочих, превращающегося в пролетариат, новыми государственными границами и создаст массу помех для совместной борьбы эксплуатируемых классов России, Украины, Казахстана и т.д. за взятие политической власти. Было также очевидно, что подавляющее большинство формирующейся буржуазии, державшее курс на распад СССР, тем самым стремилось вырвать – по кускам – аппарат насилия из рук слабеющей неоазиатской бюрократии и с его помощью установить свою политическую власть над эксплуатируемыми классами. Все знаки неба и земли уже тогда показывали, что политическая власть буржуазии в отдельных кусках бывшего СССР будет крепче, чем власть неоазиатской бюрократии в едином СССР: последняя, в лице Горбачева, делала все больше уступок трудящимся массам, допускала все большую степень политической демократии в СССР* . А вот буржуазия, активно отравляющая массы националистической пропагандой (и уже тем самым обнаружившая антидемократизм по сравнению с толерантнейшим Горбачевым), обещала стать тем классом, который сразу же после своего прихода к власти начнет свертывать буржуазную же демократию (так все и начало происходить после августа 91-го). Короче говоря, наиболее эффективной с точки зрения развала госаппарата СССР и прихода эксплуатируемых классов к власти была бы такая политика: сперва ударить по буржуазии, предотвратить раздел СССР на много окрепнувших кусков, а потом ударить по неоазиатской бюрократии и развалить хотя и единый, но ослабевший в ее руках госаппарат СССР. Организации неоазиатской бюрократии типа интердвижений давали большую надежду на то, что в них найдутся силы, способные выступить и против буржуазии, и против неоазиатской бюрократии: там было очень много рабочих, иногда весьма активных (пример – первые в СССР забастовки широкого масштаба, организованные в 1989 г. Интердвижением Эстонии в ответ на буржуазно-националистическую политику партийно-государственной эстонской верхушки). Потому-то я до сих пор не жалею, что в 1989 г., будучи в Киеве, принял участие в создании организации интердвиженческого типа под названием Отечественный Форум, из которой вышел не то в конце 90-го, не то в январе 91-го – сейчас уже точно не помню. Это был хотя и не единственно возможный, но далеко не худший в то время жизненный путь для человека, старающегося быть революционным социалистом* * .

Теперь - совсем другая ситуация. Неоазиатская бюрократия давно уже не существует как класс. ^{* * *} До 19-21 августа 1991 года борьба против распада СССР не способствовала усилению эксплуататорского государства и укреплению власти неоазиатской бюрократии, зато мешала приходу буржуазии к власти; начиная с 19 августа 1991 г., борьба сперва против распада СССР, а затем за «возрождение СССР» превратилась в борьбу за укрепление политической власти российской буржуазии. Пока единый госаппарат СССР был в руках пришедшей в упадок неоазиатской бюрократии, его единство ничуть не укрепляло ее политическую власть; зато теперь объединение республик бывшего СССР или даже рост централизации государственного управления внутри них, взятых по отдельности, означает усиление госаппарата и укрепление политической власти буржуазии над пролетариатом* . В конце 80-х гг. сепаратистские тенденции в СССР работали в пользу буржуазии как класса; теперь сепаратистские тенденции в России, на Украине, в Казахстане и пр. работают в общем и целом против буржуазии (в том числе и против самих же буржуазных сепаратистов, против их власти над трудящимися* * ). До 19 августа 1991 года революционные социалисты могли бы с гордостью подписаться под требованием «сохранить СССР» – конечно, не просто «сохранить», но не допустить его раздела для того, чтобы тем эффективнее разрушить его аппарат насилия; сегодня же лозунг «возрождения СССР» – это лозунг наших злейших врагов, русских буржуев и их политических агентов. Поэтому хотя мы и можем сотрудничать с отдельными людьми и даже целыми группами внутри «возрождающих СССР» организаций, но с этими организациями в целом у нас могут быть отношения только одного типа: война, война без всяких компромиссов и перемирий, война на взаимное уничтожение.

Однако есть в политическом спектре современной России и такие организации, которые хотя еще и не отказались от лозунга «возрождение СССР» окончательно, однако уже давно и вполне определенно, все больше и больше отходят от него в своей повседневной политической практике. Например, Астраханская организация ОФТ. По вопросу о Чечне лидер и идеолог Астраханской организации ОФТ Олег Шеин выразил вполне пролетарско-революционную позицию («Под знаменем марксизма», № 7-8, стр. 5-7 – «Чечня и право наций на отделение»), хотя и обосновал ее, прежде всего, устаревшим требованием права наций на самоопределение (в конце ХХ века, когда нации и народности мира уже основательно перемешались друг с другом, вместо «наций» следует подставить в эту формулу население регионов)* Приятно было также прочесть в газете этой организации «Рабочее движение» (№ 4, стр. 3) статью «Долой призывное рабство!»: хотя ее автор, В. Карпов (представитель какого-то народного комитета «Отцы – за сыновей»), и выступает против всеобщей воинской повинности с левобуржуазных позиций, мотивируя необходимость ее отмены «интересами укрепления державы в глобальном плане», однако в целом статья весьма полезная, и комментарий редакции по ее поводу очень хорош. Показательна также шеинская статья «Тулеев не коммунист. И даже не социал-демократ» («Рабочее движение», № 1, стр. 4). Однако в то же время Астр. орг. ОФТ сохраняет дружеские отношения с РКРП, РПК и другими крайне правыми «краснознаменными» политическими организациями российской буржуазии – именно с организациями, а не только с их отдельными представителями или группами внутри них. Все это, вместе взятое, позволяет отнести Астр. орг. ОФТ к мелко-буржуазным (т.е. колеблющимся между буржуазией и пролетариатом) организациям; тем не менее, поскольку она дрейфует влево (в отличие от МРП, которая была – до тех пор, пока подавала признаки жизни – мелкобуржуазной организацией, дрейфующей вправо)* * …следует держать курс на как можно более тесное сотрудничество с ней – в том числе и для того, чтобы помочь ей окончательно и необратимо перейти на пролетарско-революционные позиции. …МО ВЛКСМ…также следует отнести к дрейфующим влево мелкобуржуазным…организациям. Этот дрейф, насколько я помню, начался довольно давно, во всяком случае, не позже октября 1993 года, когда ВЛКСМ Езерского занял по поводу драки между Ельциным и Верховным Советом такую позицию, под которой подписался бы любой пролетарский революционер: против обеих сторон. Однако МО ВЛКСМ не станет вполне пролетарской, революционной организацией до тех пор, пока окончательно не откажется от лозунга «возрождение СССР»… и четко определит свое отношение к «возрождающим СССР» организациям, как к буржуазным.

Отношение политической организации к наличному государственному аппарату определяет, на чьей стороне находится политическая организация в борьбе между классами за политическую власть. …В свою очередь, это отношение определяется социальным составом и обусловленной им структурой данной организации. Однако здесь зависимость не прямая, не такая, что если организация состоит из пролетариев, то она обязательно пролетарская, а если из мелких буржуа – то обязательно мелкобуржуазная. История показывает нам огромную массу случаев, когда различные слои и прослойки внутри одних классов объединялись в организации, борющиеся за политическую власть других классов. Почему так – надо анализировать отдельно в каждом конкретном случае. Однако всегда исследование политической организации надо начинать с определения ее отношения к наличному госаппарату; а уж затем, определив это отношение и тем самым установив ее классовую сущность, можно разбираться, почему представители именно тех, а не иных социальных слоев создали именно такую организацию.

…до взятия пролетариатом политической власти нам…надо отбирать для себя товарищей в первую очередь по принципу: «Насколько последовательно ты борешься* за

Сама по себе замена слова «пролетарий» словом «рабочий», а также выдвигаемое некоторыми СНГовскими революционерами требование предоставить в революционных организациях право решающего голоса только рабочим, играют двоякую роль. С одной стороны, наши андерграундные революционеры отказываются от слова «пролетарий» из-за того, что идеологам «краснознаменных» буржуазных партий свойственно объявлять пролетариями, – а значит, братьями по классу – не только рядовых наемных тружеников, но и администрацию предприятия, до директора включительно (при том условии, что администраторы не имеют либо имеют мало акций предприятия); таким образом, употребление слова «рабочий» оказывается естественной реакцией на хитрости буржуйских идеологов, на их попытки заморочить пролетариям голову и духовно подчинить эксплуатируемых тружеников «красным директорам». Но эта реакция вовсе не безобидна для самих революционеров: от перехода к слову «рабочий» получается больше идеологического вреда, чем пользы. Ведь кто такой рабочий? Это – человек, труд которого является преимущественно физическим. Иными словами, понятие «рабочий» - так же, как и понятия «интеллигент» и «управленец» – характеризует людей, еще не вышедших за рамки разделения труда. В достопамятной беседе, которая произошла у меня с Родиным перед моим отъездом из Москвы этим летом, Родин выдвинул – в качестве идеи, призванной объединить современных революционеров – идею «рабочего социализма» как общества, состоящего целиком из рабочих. Прежде всего, эта идея абсурдна теоретически, потому что общество, в котором разделение труда не преодолено и при этом остался только физический труд, не просуществует и недели – либо вернется к первобытному коммунизму, либо вновь выделит внутри себя прослойку интеллигентов и слой управленцев-эксплуататоров. Но главный вред идеи «рабочего социализма» – в том, что она внушает рабочим иллюзию, будто они могут образовать бесклассовое общество, оставаясь такими же, каковы они сейчас, не выходя за рамки разделения труда. Между тем переход к социализму может осуществляться только по мере того, как трудящиеся: а) по самому характеру своего труда будут все больше и больше втягиваться в повседневное взаимодействие друг с другом в процессе управления своими действиями, образуя при этом коллективы разного масштаба – вплоть до миллионов и миллиардов человек; б) по характеру своего труда перестанут делиться на рабочих, интеллигентов и управленцев (то есть по мере того, как физический, умственный и управленческий труд будут сливаться вплоть до полной неразличимости). Даже освоение рабочими компьютерной грамотности и создание программного обеспечения, позволяющего им сменять в любое время и плотно контролировать управленцев – это только первый шаг на пути к социализму, укрепляющий диктатуру пролетариата, но еще не обеспечивающий полного отмирания классов и государства. Только тогда, когда сам процесс производства будет насквозь управляться посредством компьютерных систем (разумеется, коллективно управляться) и благодаря этому рабочие перестанут быть рабочими, социализм будет возможен. Идея же «рабочего социализма» напрочь исключает необходимость овладения компьютером для перехода к социализму; таким образом, она выбивает из рук пролетариев то (пока единственное) средство, при помощи которого трудящиеся могут взять производительные силы в общественную собственность.

Аналогично обстоит дело с предоставлением решающего голоса только рабочим. С одной стороны, это требование является своего рода реакцией на буржуазную политику «краснознаменных» партий, стремящихся «объединить» в рядах одной партии рабочего и «красного директора» (то есть политически подчинить первого последнему). Но эта реакция бесплодная: как уже было сказано выше, и рабочие могут проводить антирабочую политику, поэтому сама по себе принадлежность обладателей права голоса к рабочим еще не гарантирует, что результат голосования будет в интересах пролетариата. Более того, эта реакция вредна, потому что она порождает отчуждение между членами одной организации – рабочими и интеллигентами (добавление от 28.09.99: а также между рабочими и пост-НТРовскими пролетариями). А такого рода отчуждение очень помогает тем функционерам и лидерам, которые стараются сделать себя более полновластными и менее подконтрольными низам: помнишь правило «разделяй и властвуй»? Короче говоря, предоставление права решающего голоса только тем членам пролетарско-революционной организации, которые являются рабочими, ведет к обюрокрачиванию организации, а значит – к постепенной утрате ею пролетарского характера, к постепенному превращению в антирабочую организацию. Такой вот парадокс.

Вопрос о природе троцкизма представляет особый интерес для действующих в СНГ пролетарских революционеров, т.е. людей, не отождествляющих марксизм со сталинизмом, а социализм – с СССРовской разновидностью капитализма.

Если бы все сказанное П. И. Богатыревым о троцкизме было верно, то теоретическая критика последнего была бы для марксистов столь же излишней, как и теоретическая критика идей какого–нибудь Ким Ир Сена (которые интересуют нас столь же, как и теология Генриха VIII, или политэкономия Людовика XIV). Но Троцкий был великим революционером, уступающим только Ленину, и методом материалистической диалектики владел уж никак не хуже нас с П. И. Богатыревым, что и доказал при анализе множества явлений – от перспектив революции в России до борьбы с фашизмом в Германии, от невозможности социализма в одной стране до невозможности пролетарской культуры. И именно потому, что Троцкий был великим революционером, его ошибки (пусть поучительные и в которых невозможно винить лично его) имели для революционного движения великие и катастрофические последствия – пожалуй, не менее катастрофические, чем обрушившийся на это движение сталинский террор.

деградировал до уровня радикал – реформизма, крайне левой социал- демократии – это теория «деформированного рабочего государства», согласно которой эксплуатируемый и бесправный СССРовский пролетариат благодаря чудодейственной силе гос. собственности экономически оставался хозяином СССР, а господствовавшая в СССР бюрократия не менее чудесным образом не играла никакой роли в процессе производства, которым она управляла, и была не

1. Пишет все это П. И. Богатырев с благой целью подвести под понимаемый таким образом троцкизм… Н. А. Андрееву и превратить ее в главную российскую троцкистку! Но цель – дискредитация мелкого буржуазного политика Андреевой не оправдывает средство – еще одно ведро помоев на великого революционера Троцкого.

эксплуататором, а всего лишь паразитом, вроде воров- карманников. Как писала в присущем не ей одной стиле одна из самых сталинофильских троцкистских организаций Интернациональная Коммунистическая Лига: «Троцкий выделялся из многоголосого хора мнимых (!) анти- сталинистских№ левых в первую очередь своим утверждением о том, что Советский Союз остается рабочим государством – хотя и управляемым бонапартистской бюрократией» («О стойкой защите Советского Союза Льва Троцкого»/ «Бюллетень спартаковцев», 11 апреля 1991 г., стр1). Дело не в том, что «сталинизм… есть реализовавшийся на практике троцкизм» (как пишет О. М. Андреев в том же «Просвещении», №1/9, стр.61), а в том, что троцкизм с его теорией о пролетарском, а не капиталистическом характере производственных отношений в СССР (теорией, для которой основным противоречием СССР-овского общества был не сохранившийся в нем антагонизм наемного труда и капитала, а всего лишь отсутствие демократии и политическая власть бюрократии) в силу этого был – как ни изумятся этому сталинисты и троцкисты – демократической формой сталинского госкапитализма.

Не поняв этого и отождествив базис – отношения людей в процессе производства, т.е. производственные отношения, бывшие в СССР все теми же отношениями подчинения наемного труда капиталу – с юридическим отражением этого базиса, государственной собственностью на средства производства, Троцкий впал в смехотворную ошибку, для разоблачения которой достаточно внимательного взгляда на реальные отношения в СССР: в утверждение, что СССР-овская бюрократия (в совокупности своей образовывавшая владевшее собственностью государство) не играла самостоятельной роли в процессе производства, зато паразитировала на отношениях распределения. Тем самым он отказался от фундаментального положения исторического материализма об обусловленности отношений распределения отношениями производства и повторил вульгарную ошибку разномастных реформаторов капитализма, для которых капиталистические производственные отношения (в случае с Троцким –

Чрезвычайно далекий от того, чтобы видеть в положении рабочего класса мелочь, не стоящую внимания сравнительно с Ее величеством собственностью, Маркс увидел в нем главное звено, единственно ухватившись за которое можно понять всю капиталистическую систему, - и именно поэтому Маркс стал Марксом. Главная, определяющая черта капиталистического способа производства – отнюдь не частная собственность, как в умилительном единстве с СССР-овскими обществоведами думал Троцкий, но антагонизм наемного труда и капитала, никуда неисчезнувший в СССР, антагонизм, на котором базируется вся совокупность капиталистических отношений: товарное производство, классы, государство, деньги, нации и т.д. Уничтожение капитализма – это уничтожение не только частной собственности, но и всей системы капиталистических отношений. Осуществляемое революционным пролетариатом (и никем вместо него) уничтожение частной собственности - начало, первый шаг социалистической революции, а не ее завершение.

чисто буржуазной, как полагают анархисты с полуанархистами из числа т.н. «коммунистов рабочих Советов», но двойной: объективно и экономически – буржуазной, субъективно и политически – пролетарской революцией. Теория перманентной революции была замечательным вкладом Троцкого в развитие марксизма. Но он (в отличие от Г. И. Зиновьева, например) так и не понял, что экономически Советская Россия ни на одну минуту не вышла и не могла выйти за пределы капитализма, и что капиталистической оставалась не только частная промышленность СССР, но не в меньшей степени его действовавшая согласно законам прибыли и рентабельности государственная промышленность. Именно поэтому левая оппозиция видела угрозу контрреволюции в частном секторе, в нэпмане и кулаке, а главным врагом считала «правых», Бухарина, тогда как контрреволюция выросла из государственного сектора, движущими силами ее были директор и спец, а возглавлял ее «центрист» Сталин. Именно поэтому ведущий экономист левой оппозиции Е. А. Преображенский, безупречный большевик, погибший в 37 году нераскаянным и не капитулировавшим, был наиболее талантливым теоретиком разворачивавшегося в СССР первоначального капиталистического накопления (в котором он ошибочно видел первоначальное социалистическое накопление).

Здесь нет вины Троцкого, Преображенского и их товарищей. Левая оппозиция была большевистским ответом на сталинскую контрреволюцию, ее ошибки и ограниченность - следствие того объективного положения, в котором оказались большевики: положения коммунистов, управляющих ни на мгновение не исчезнувшим в РСФСР – СССР капитализмом. Управлять капитализмом коммунисты могли, только решая взаимоисключающие задачи: содействовать развитию капитализма против всех докапиталистических и феодальных пережитков и в то же время защищать рабочих от неизбежных результатов этого развития капитализма, быть управляющими советского капитализма, не переставая быть солдатами мировой революции и используя все средства национального капитализма для победы интернационального социализма. Это была неимоверно сложная задача – все равно как пройти по мосту тоньше волоса – и без быстрой победы мировой революции большевики были обречены на перерождение или уничтожение. Директор, осуществляющий эксплуатацию рабочих согласно законам прибыли и рентабельности, не может долго оставаться коммунистом – врагом эксплуатации. Он переродится, или весьма быстро будет смещен другим, для кого коммунизм не более, чем словесная этикетка. Сталинистами стали те большевики, которые предпочли переродиться (это спасло их от гибели в 37 г.), троцкистами – те, кто перерождаться отказались, сохранив верность перспективе 17 г. – перспективе мировой революции.

Но нельзя забывать, что троцкистская оппозиция 20-х гг. была движением не пролетариата¹, а революционно – интернационалистической – и потому слабой и обреченной на легкое поражение – фракцией быстро перерождающейся бюрократии. Здесь и находится глубинная классовая причина пресловутой теории «перерожденного рабочего государства».

• либо признать, что рабочее государство может быть создано крестьянской войной или – пуще того – мечтающим о буржуазном прогрессе и советских кредитах националистическим полковником¹;
• либо вспомнить, что государство всегда и везде играло огромную роль в процессе первоначального капиталистического накопления. В странах же «Востока» (т.е. вне Западной Европы и ее отпрысков – США, Канады и т.п.), где всегда государство доминировало в экономи ке и где отсутствовала независимая от государства буржуазия (в Западной Европе она выросла в средневековых городах - коммунах), эта роль не могла не стать решающей. Поэтому отличие сталинского СССР, гоминьдановского - маоистского - дэнсяопиновского Китая, шахского Ирана и варгасовской Бразилии – это отличие в происхождении, степени и идеологическом оформлении, но не в классовой природе и не в исторической роли.

Каков был бы выбор Троцкого, мы знать не можем2 . И все же он был слишком марксист, чтобы впасть в нелепость Т. Гранта и прочих своих горе – последователей, заимствовавших у него пепел, а не пламя.

накопление. Не умея понять классовую природу Тито, Мао, Ф. Кастро и т.п. буржуазных революционеров – и врагов пролетарской революции, - большинство троцкистских фракций кончило капитуляцией перед ними, нередко сочетавшейся с капитуляцией перед реформистскими профбюрократиями развитых капстран.

Катастрофические¹ ошибки Троцкого 30-х гг. не ограничиваются теорией «перерожденного рабочего государства». Его принципиальная ошибка, в огромной мере содействовавшая последующему перерождению троцкистского движения, лежала в вопросах тактики, где он проповедовал гибкость, тогда как по условиям эпохи единственное спасение заключалось в твердокаменности. Эта ошибка, находящаяся в преемственной связи с ошибками раннего Коминтерна (теория «рабоче-крестьянского правительства» и т.п.), благодаря которым западные компартии так и не смогли на деле порвать с реформистской практикой, а потому стали легкой добычей сталинизма, была в конечном счете вызвана неверным пониманием Троцким природы кризиса, упадка мирового капитализма. Вместо того, чтобы видеть в нем длительный и мучительный процесс деградации, все нарастающее перевешивание реакционных сторон капитализма над его прогрессивными сторонами, Троцкий рассматривал его как абсолютный застой, тупик, из которого нет выхода. "Производственные силы человечества перестали расти", - писал он в "Переходной программе" 1938 г. Объяснимая условиями Великой депрессии, эта позиция не перестала быть от этого ошибочной.

Понятно, что такое объяснение объясняет ничуть не больше, чем все объяснения мировой истории победой коварства злых над благородством добрых. Полностью признавая очевидный факт предательства социал – демократов и сталинистов, мы встаем перед новым вопросом: почему они смогли все-таки предать, а их противники не смогли предотвратить гибельные последствия этого предательства? Почему Коминтерн, возникший как революционное отрицание реформизма, переродился к реформизму в три раза быстрее, чем перерождалась социал-демократия? И почему оппортунизмом кончило большинство троцкистского движения? ²

Если партия – это единственное, чего не хватает для революции, ее нужно создавать немедленно и любой ценой, прибегая ко всевозможным тактическим маневрам, проповедовавшимся в 30-х годах Троцким. Что же, решили в массе своей (хотя и не все) обученные в его школе троцкисты, если мы не можем создать всемирную партию пролетарской революции своими силами, будем создавать ее чужими и классово чуждыми силами, силами Тито и Кастро!

Гибельные последствия подмены принципов тактикой наиболее наглядны в позиции Троцкого по отношению ко Второй Империалистической Войне. Все время отвергая революционное пораженчество в отношении сталинского империализма и будучи безусловным защитником («безусловная защита СССР»!) того самого эксплуататорского государства, которое уничтожило его товарищей и его самого, Троцкий незадолго до гибели призвал отказаться от лозунгов революционного пораженчества и превращения войны империалистической в войну гражданскую и для стран англо – американского империализма –т.к. в Первую Мировую Войну были – де настолько слабы, что могли лишь проповедовать принципы, а сейчас (т.е. в 1940 г.) достаточно сильны, чтобы применять тактику!

Наиболее сильная в это время троцкистская организация, Социалистическая рабочая партия США, на суде над ней в г. Миннеаполисе заявила, что выступает против войны не потому, что войну ведет империалистическое государство, и воюет оно не с фашизмом, а за передел мира, а потому, что она не верит, что американское правительство хочет победы над Гитлером, и что коль скоро большинство народа (большинство народа! Не класс капиталистов!) выскажется за войну, ее члены будут лояльно участвовать в ней, ограничиваясь пропагандой своих взглядов (а чтобы саботировать войну – ни-ни!). Так вслед за социал-демократией и сталинизированным Коминтерном пал как революционная сила и IV Интернационал.

Все российские марксисты в начале XX в. - и это было разграничительной чертой между ними и народниками – считали предстоящую в России революцию буржуазной. При этом, в отличие от меньшевиков, как большевики, так и Троцкий полагали, что российская революция, послужив толчком к мировой революции, может, соответственно своему перерастанию в мировую, перерасти в социалистическую. Но, как мы теперь знаем, Октябрьская революция не стала мировой. Тем самым она не стала и не могла стать социалистической. Реальное содержание её осталось буржуазным^* – несмотря на пролетарскую политику большевиков.

3) Ты совершенно не понял отрицания нами лозунга «права наций на самоопределение», если думаешь, что оно имеет своей причиной заботу о целостности буржуазного государства (даже в псевдолевой форме, когда говорят, что, мол, пребывание в одном государстве способствует единству пролетариата). На самом деле признание необходимости разрушения буржуазного государства, его слома, его развала – безошибочная^** лакмусовая бумажка, по которой можно отличить пролетарского революционера от буржуазного охранителя. То, что ты это понимаешь – очень хорошо, но это не превращает ещё твою ошибочную позицию по национальному вопросу в правильную.